Варя20 лет
Никогда не видела, чтобы папе было так плохо
Февраль прошлого года для меня прошел почти без новостей, так что о коронавирусе узнала в марте. Сначала все воспринималось на уровне слухов. Мыслей о страхе не было. Запомнилось только то, что весной я должна была сходить на концерт одной группы.
Когда коронавирус стал подбираться ближе, меня очень беспокоило, что я не попаду на мероприятие. Кстати, так и не сходила.
На отношение к ковиду
влияет твое окружение
Поначалу у всех были проблемы даже с масками: не все понимали, нужно их носить или нет. Я интересовалась у друзей-врачей, помогает ли маска вообще. На тот момент еще было распространено мнение, что она бесполезна. Вначале у меня была заинтересованность: коронавирус был тем, о чем говорит весь мир.
После того, как спала первая волна, хотелось верить, что все закончится, что информация про вторую волну не сбудется. Может, от этого началось какое-то расслабление.
Типа лето пройдет — и все закончится. Получилось не обычное лето, только настроение было такое, как будто все становится лучше.
Вторая волна?
Больше беспокоиться я начала осенью, когда стали заболевать люди, с которыми я знакома. Сначала заразился папин друг, с которым он работает. Это было первое пересечение с моим близким кругом — людьми, которых я очень хорошо знаю.
Были странные мысли, но такой, что вирус папе передастся, не было. А потом папа пошел в поликлинику, потерял сознание, и его забрали в больницу с коронавирусом.
Тогда был испуг, потому что никогда не видела, чтобы папе было так плохо. И вообще он никогда лежал в больнице. Чувствовалась беспомощность. Казалось, вообще никто ничего не делает, никто не помогает и никому мы не нужны.
Две недели в больнице
Через неделю заболела и я. Поднялась температура. Такие же симптомы, как у папы. Чувство беспомощности даже усилилось — когда все происходит с тобой, воспринимается ярче. Помню, лежала на каталке и не было сил — не могла сесть, было настолько плохо. Врачи объясняли: из-за токсичного состояния организма ты ни в чем не заинтересован.
В голове крутились вопросы: “Почему? За что нашу семью? Почему все безответственно относятся?” Короче, было обидно. В больнице я пролежала две недели. Мама ездила в две сразу — ко мне и к папе — с передачами. Она очень старалась — это было ценно. И точно помогало чувствовать себя “под наблюдением”. Быть под присмотром врачей — одно, а когда родственники звонят и пишут — это другое.
В какой-то момент и друзья спросили: “Варя, что-то ты давно не онлайн, что происходит?” Все это очень важно, потому что в больнице нет знакомых, не с кем близко поговорить.
Чувствовать себя нужным помогает хотеть быстрее вернуться домой. Когда температура спала, меня отправили в реабилитационный центр. Я отказалась — мне надо было учиться. После коронавируса появилась одышка, которая стала возникать после подъема по лестнице.
А раньше я занималась любительским бегом — ощущение, что у меня отняли суперспособность.
В больнице нам рассказывали
Даже после выздоровления мы все равно можем передавать коронавирус другим людям. Теперь я всегда ставлю себя на место человека с другой стороны. Не хотелось бы, чтобы моя бабушка от кого-то заразилась коронавирусом, так почему я должна стать возможной причиной заболевания другой бабушки в автобусе?
Даже в маске я понимаю, что представляю опасность для других людей. Хотя до папиной госпитализации я и сама, наверное, относилась к вирусу не так ответственно. После болезни появилось беспокойство за родственников - мне бы не хотелось, чтобы они прошли такой же этап.
